Денис Макурин живет в Холмогорах. В январе 2021 года писатель стал лауреатом премии VII Международного конкурса имени Сергея Михалкова «Сегодня – дети, а завтра – народ» на лучшее художественное произведение для подростков. Для знакомства с автором прочитайте его рассказ «РОДИНА» из книги «Тайны Мишки Воробьева или Гусь Горыныч и прочие загадочные лица». Мальчишеская жизнь главного героя, как и твоя, всегда полна интересных событий и глубоких открытий.

Эта история ни с того ни с сего началась два года назад. Мы тогда в гости ездили. К дедушке Ване, в город Волжский. Это рядом с Волгоградом, в двух шагах всего. Только речку перейти. И вот какая штука там приключилась. Наш дедушка Ваня оказался полным однофамильцем моего старшего брата Ваньки. Представляете? Ваньку моего зовут – Иван Воробьёв. И дедушку Ваню тоже – Иван Воробьёв. Это папа наш так учудил. Он Ваньку Ванькой в честь своего папы Ивана назвал. И я, честно говоря, думал, запутаюсь, кто есть кто. Но ничего. Справился. Всех запомнил, не маленький. Мне же тогда уже восемь лет стукнуло. Но самое интересное не в этом. И даже не в том, как мы целыми днями по садам за вишней лазили да в речке купались. А самое интересное началось ещё в поезде.

Мы уже второй день на нём ехали. За окном пролетали города и деревни. Колёса стучали. Брякали ложечки в пустых стаканах. И я уже очень сильно устал. Хоть мне и весело было всё время на верхнюю полку залезать. А папа и Ванька устали ещё больше: это они мне помогали туда забраться. А потом – спуститься. А потом снова забраться, и так весь день. Точнее два. То вверх, то вниз. И вот мы уже к Волгограду подъезжать начали, и папа вдруг говорит: «Смотрите скорее в окно! Это одна из самых высоких статуй мира: Родина-мать зовёт!» И мы стали смотреть. И любоваться.

Родину я очень сильно любил. Нас этому ещё в школе учили. И вот я её любил. Но никогда в жизни не видел. И не представлял, как выглядит моя Родина, которую я так сильно люблю. А тут вот она, стоит в полный рост. Очень красивая. И я сразу же полюбил её ещё сильнее. Потому что она выше моего дома и даже выше всех домов на нашей улице. Хоть она и далеко была. Километров сто от нас. А я сразу же понял, что она самая большая Родина на всём белом свете.

Рисунок Петра Алсуфьева, 11 лет

А когда мы погостили у дедушки Вани два денёчка, он сказал: «Ребёнки, собирайтесь. Сегодня едем на Мамаев курган. И возьмите курточки, вдруг, будет ветрено». И мы взяли с Ванькой курточки. А дедушка надел фуражку и парадный мундир. А потом мы сели в машину «Москвич 412» и поехали. А когда приехали, то оказались на площади. Дедушка взял нас за руки, и мы пошли. И сразу же начали по ступенькам подниматься. Мы медленно по ним поднимались. А ступенек было очень много. И я начал их считать, но сбился со счёта. Тогда я сказал: «Тысяча!» А дедушка поправил: «Двести. Всего двести на весь курган. Двести дней обороны, двести ступеней». Дальше была аллея. И пока мы по ней шли, дедушка нам с Ванькой много всего рассказывал. Про то, как он молодой был. А ещё про землянку. И про чёрный дым от пожаров и раскаты грома. И про то, как они фашистов били. Крепко били. Потому что это наша земля. Русская. И голос у дедушки уже не звенел, как раньше, а скрипел. И я не стал его спрашивать, что такое землянка. И Ванька не стал. Мы просто шли и молчали. Только листья на тополях шуршали и где-то гудел паровоз. А в конце аллеи мы подошли к огромному солдату. Он ногами прямо в бетон врос. И сам закаменел. А на бетоне надпись: «Стоять насмерть!» А Родина-мать всё ещё вдалеке стояла. Но уже не так далеко, как в поезде, уже ближе.

Рисунок Светланы Шибаевой, 12 лет

Потом снова начались ступеньки. И огромные стены выросли вокруг нас, как скалы. И солдаты. Но уже не в бетоне, как тот, первый. А прямо в этих стенах. А стены были серые и израненные. И лица солдат как будто кричали о том, что они дрались. Но силы были неравные, и солдаты не вернулись из боя. Только лица остались и застыли на этих стенах. А мы всё шли. И стены сдвигались к нам всё ближе и ближе. И я уже начал представлять, как тогда, давно было. Во время войны. С этими солдатами дрался и мой дедушка. Была зима и мороз. Он бежал по этим самым развалинам, с автоматом в руках. А в небе гудели моторы и выли бомбы. Потом гремели взрывы, и снова вой и едкий дым. И день сменился на ночь. А рядом падали товарищи, прямо в грязь. И все кричали: «Вперёд, к победе! Ни шагу назад!». И вот я представил такую картину. И в груди у меня что-то защемило. Я посмотрел на деду и подумал: «Хорошо, что он сейчас с нами». И сильнее сжал его руку, а он – мою.

Потом была площадь – площадь Героев. И там был пруд. А в пруду плавали красные цветы. И рядом тоже стояли солдаты. Большие и серые. И они тоже дрались, как те, на стене. А кто-то выносил раненого с поля боя. И вот они шли. Шли в смертный бой, несмотря ни на что! Несмотря на раны. И никто не отступил, никто не сдался.

В конце площади мы зашли в коридор и оказались в большом, круглом зале. Это был Зал Воинской Славы. И там был вечный огонь. Он пылал прямо в огромной руке. А на стенах как будто флаги висели, но не настоящие. И тысячи имён на этих флагах. Это для них горел огромный факел. Чтобы им теплее было. А потом зашёл караул. И солдаты громко маршировали, как часы на стене, когда все спят. А дедушка вдруг вытянулся по струнке. И сделал под козырёк. А они всё маршировали, маршировали и не обращали на нас никакого внимания. В руках они держали винтовки. Настоящие. Со штыками. И когда они менялись, то били прикладами по полу. Грохот стоял – будь здоров. После этого они снова зашагали, но уже наверх, и было слышно, как где-то под потолком играет музыка. Только очень-очень тихо и печально. Так будто кто-то плачет. У меня прямо защекотало в горле, и я тоже чуть не заплакал. Оттого, какая она была жалостливая, и оттого, как громко марширует смена караула. А они всё маршировали, высоко поднимая ногу и оттягивая носок вперёд. Получалось очень красиво, ровно и волнительно. А наверху они снова поменялись, и смена ушла. И мы тоже пошли. Выше. Теперь уже к самой Родине.

Оставалось пройти совсем немного. Но дедушка не спешил. Он, наоборот, стал идти медленнее. Наверное, сильно устал. Потом подул очень сильный ветер. И было зябко даже в курточке. Но дедушка его не замечал. Он останавливался у плит на земле и читал их. И что-то им рассказывал, но не вслух. У него только губы дрожали. И глаза были мокрые, наверное, от ветра.

Когда мы наконец-то дошли до Родины, у меня не хватило шеи, чтобы её посмотреть. А посмотреть хотелось. Всю. С головы до ног. Она оказалась такая огромная! Даже больше, чем я представлял. Больше, чем я мог подумать. Просто до небес. А на гору её поставили, чтобы она могла с Богом говорить. Ей до Него рукой подать. И сказать есть что. И попросить. Не для себя, для нас. Для людей. Она много чего видела и пережила. Ведь она же Родина-мать.

А потом я посмотрел на город. И на Волгу. Было очень красиво. И я запомнил их на всю жизнь. А ещё мне совсем не хотелось уходить. Но деда сказал: «Пора». А я сказал: «Подожди минуточку». И подошёл к Родине, и сказал ей шёпотом: «Родина, милая. Попроси у Бога. Пусть он сделает так, чтобы на земле больше никогда не случилось войны».

Акция «Бессмертный полк», Епархиальная воскресная школа, Архангельск, 9 мая 2019 г.